Муса Бигиев Пост в длинные дни

Муса Бигиев

Пост в длинные дни

На нашей планете имеются такие географические регионы, в которых бывают продолжительные дни и даже такие, когда вообще не заходит солнце. И в мире обитают люди, которые проводят свой век в тяжких трудах и стараниях: это несчастные шахтеры, вгрызающиеся в землю во мраке глубоких, безбожных “колодцев проклятия”, “обитатели ада”, жарящиеся у адского пламени на фабриках и заводах, изможденные бедняги, целыми днями пробивающие горы, таскающие камни и грузы, несчастные, которые кормят свои семьи и детей, в длинные дни работая под открытым солнцем на полях и нивах. В общем, в мире не очень много несчастных людей, которые в любой момент могут остаться без куска хлеба.

Если я сообщу этим людям, этим несчастным, могущим пострадать от религиозного поста, о широких послаблениях и скидках, имеющихся в Исламе, данном всему человечеству в качестве великой милости, то это будет означать воскресение одного из шариатских послаблений, ниспосланных во имя интересов человека. И тогда жизнь бесчисленного количества мусульман и их семей будет спасена от вреда, а в сердцах человечества возрастет любовь к Исламу. И исчезнет такое гадкое явление, как отторжение, отвращение мусульман от их религии из-за “имеющихся” в ней невыносимых тягот.

Но даже если бы мое изложение не несло никакой пользы, я все же написал бы фетву лишь из необходимости не укрыть, а открыть одно прекрасное шариатское послабление, ниспосланное в Благородном Коране. И меня не могли бы остановить опасения, что я даю зеленый свет ленивым неженкам не блюсти пост.

Теперь настала очередь провозгласить преследуемую мной цель. Ею является: доказать, основываясь на священных аятах Благородного Корана, имеющееся в Шариате разрешение, которое касается намаза и поста на территориях, где не заходит солнце, бывают длинные дни, и разговения-ифтар в месяц Рамадан совершаются в самых тяжелых и неудобных условиях. В книгах по фикху не имеется четкого и однозначного ответа на эти вопросы. И несмотря на это, до сих пор не дано сколько-нибудь внятного объяснения о посте в таких областях. Издревле имеют место пустые споры и столкновения мнений в вопросе об обязательности или аннулировании ночного намаза. По этой причине я написал свое изложение вопроса, не принимая во внимание содержащиеся в трудах по фикху предания (ривая), а основываясь (истинбат) лишь только на аятах Благородного Корана. И я не претендую на акт иджтихада, а только показываю, что врата Божьей милости и Божьего водительства открыты для всех людей во веки веков. Шариат запрещает терять надежду на Божью милость. Вот и я надеюсь на нее. Ведь милость и блага Аллаха не предназначены лишь только для Его избранных рабов или приближенных к Нему.

Священные аяты о посте

Несмотря на то, что такие главные столпы Ислама, как вера, намаз, закят, упоминаются во многочисленных аятах священного Корана, пост, столь же важный, как и перечисленные выше столпы, по какой-то причине не упоминается в Священном Коране столь же часто. Да, пост прославляется один раз в суре “Ахзаб” в аяте: “Воистину, мусульмане и мусульманки, постящиеся мужчины и постящиеся женщины – обещал им Аллах прощение и великую награду”(33:35). И еще надо учитывать, что такие аяты, как, например: “И терпеливы и соблюдают молитву”, “Воистину, ведь терпеливые получают свою неисчислимую награду”(39:10), подразумевают, конечно же, пост. Однако совершенно определенным образом пост Рамадана упоминается лишь в суре “Корова”, в двух знаменитых аятах и не упоминается в других аятах Корана. Таким образом, Священный Коран, своими многочисленными аятами призывающий ко всем благодетелям и добру, ограничился одним повелением и одним благим сообщением и восхвалением в отношении одного из столпов Ислама, что, конечно, имеет свою причину, некий сокровенный смысл.

Священный Коран нигде не упоминает поста в числе прочих благодеяний и достоинств древних народов. Когда Коран описывает речи негодяев, которые они говорят в Судный День, то при перечислении причин их падения пост вообще нигде не упоминается. Я внимательно изучил и осмыслил эти два факта. Мне не открылись истинные причины такого положения дел, но как бы там ни было, дело обстоит так не из-за незначительности самого поста. Ибо значение, присущее столпу Ислама, это, воистину, – огромное значение. По моему мнению, таковые мотивы Корана объясняются по-другому.

Пост не устанавливает отказ от питья и приема пищи в качестве своей цели. Это, скорее, предусмотренное Шариатом средство достижения цели, которая ценна сама по себе. С точки зрения Законодателя, такая цель заключается в воспитании воли, укреплении морали и решении социальных проблем. Эти составляющие поста были, в некоторой степени, объяснены и доказаны выше.

Многочисленные аяты Корана призывают к исполнению этих наиважнейших обязанностей. Для этого упоминаются и повеления, и восхваление, и обещание воздаяния и наказания за несоблюдение. Таких строк в Коране достаточно. Поэтому в отношении поста, который принимается или устанавливается именно в качестве средства, не было необходимости упоминать его более двух раз. Видимо, по этой же причине при перечислении достоинств древних цивилизаций не упоминается о роли поста в их жизни. Ибо, когда перечисляются добродетели, происходит перечисление лишь намерений. Наверное, потому в речах людей, наказуемых в Судный день, отсутствуют упоминания о несоблюдении поста как о причине их мучений. Ибо наказание, возмездие происходит не из-за отсутствия средства, а по причине отсутствия цели.

Таково толкование, которое мне представляется приемлемым и уместным. Здесь я привожу его не для того, чтобы провозгласить категоричность и неоспоримость, но могу сказать, что несколько аятов Благородного Корана могут подтвердить мое толкование.

1) Пост возлагается в качестве искупления или наказания за нарушение запретного после вхождения в состояние ихрама в аяте: “И искупление в виде поста или милостыня или исполнение обряда”.(2:196)
2) Во искупление нарушения клятвы, данной именем Аллаха,  назначается трехдневный пост: “И тот, кто не найдет, то пост три дня, это искупление вашей клятвы, если преступили вы ее”.(5:89)
3) Как возмещение когда совершается убийство дикого животного во время ихрама: “Искупление – накормить униженного или равный этому пост”.(5:95)
4) В качестве компенсации за убийство человека, но не оправданное, а по случайности: “И кто не найдет, то пост в течение двух месяцев”.(4:92)
5) В наказание для мужей, которые нарушили честь матери, объявив своим женам “зихар”, пост два месяца: “И кто не найдет, тому пост в течение двух месяцев”.(58:4)

Эти пять образцов являют собой пример такого преступления, как неправильное использование свободы и воли: в одних случаях по причине невнимательности и ошибки, в других – по побуждению желания. В случае состояния ихрама или данной клятвы пост равен трем дням, но в случае нарушения прав человека – пост равен двум месяцам. Это устроено для изменения и воспитания воли, наносящей ущерб свободе и достоинству. Нет сомнения в том, что пост имеет большое влияние в деле воспитания человека как хозяина своей воли.

***

Если эти пять аятов подтверждают нашу мысль изложенную выше, то наше толкование, данное в качестве предположения, может быть принято. Иными словами, пост установлен в качестве средства достижения великих целей, к чему Священный Коран в многочисленных аятах и призывает. Он призывает к этому через такие действия, как повеление, восхваление, благовествование, разъяснение, угроза наказанием. Поэтому повторюсь, сколь бы ни был важен пост, в Коране о нем сообщают лишь два аята.

Один из них – в суре “Корова”: “О вы, кто верует! Предписан вам пост так, как он был предписан тем, кто был до вас. Может быть, вы будете богобоязненны. На ограниченное количество дней.” (2:183-2:184) Значение этого аята в следующем: о верующие, вам, как и тем, кто был до вас, предписан пост, длящийся определенное количество дней. Может быть, вы будете богобоязненны, то есть будете способны заставить себя воздерживаться от совершения пустых и греховных дел, непристойностей и недостойного поведения, сможете стать хозяевами своих желаний.

Нам, мусульманам, посредством Священного Корана не сообщается, каков был пост, каково было количество дней поста, предписанного предыдущим общинам верующих. Да, единожды в суре “Мария” говорится: “Ешь и пей и услаждай взор свой. И если увидишь кого-либо из людей, то скажи: Воистину, я дала обет Милостивому поститься и не буду разговаривать сегодня…”(19:26). Так дается сообщение о способе поста в предыдущих общинах, а именно: пост в виде воздержания от разговоров с людьми. И еще один раз читаем: Захарии “сказал (Бог): “Знамение твое – не будешь говорить с людьми три дня”(19:10). Здесь благая весть о рождении Иоанна возлагает на Захарию выражение благодарности в виде соблюдения обета молчания. Но пост-молчание, конечно, не подразумевается в аяте о “посте, предписанном тем, кто был до вас”(2:138). Такое сравнение было бы ошибочным.

Как поститься в длинные летние дни?

Срок, упомянутый в следующем аяте Корана: “И мы назначали Мусе тридцать ночей, и закончили его еще десятью, и вышел срок его Господа сорока ночами”(7:142), не может быть сроком, установленным для поста. Ибо по арабской домусульманской традиции исчисление дней ведется по количеству ночей, а в традиции Священного Корана счет ведется по дням. Это подтверждают следующие аяты: “И пост три дня в хадже и семь дней по возвращении”(2:196). “Сказал Он: “Знамение твое, что не будешь разговаривать с людьми три дня, иначе как знаками”(19:10). Помимо этого, те сорок ночей были назначены не общине Моисея, а только ему самому. Таким образом, и данный аят не сообщает нам о количестве дней поста у предыдущих общин.

Оборот “как он был предписан” имеет только смысл, что пост был установлен в качестве обязательного, или же в виде благодати, которая нисходит при совершении поста, поскольку мы не знаем о том, каковы были пост и его длительность у древних общин. Иными словами, пост установлен не для того, чтобы наказать людей или ослабить их силы, а, скорее, для того, чтобы даровать им силу управлять своими желаниями. На это указывает выражение “Быть может, вы станете богобоязненными”. Ибо богобоязненность представляет собой благо, удерживающее человека от порока и бессмысленных действий.

Всем предыдущим общинам был предписан пост. Поскольку он устанавливался в рамках ниспосланных свыше божьих законов, пост у древних общин также имел важное значение. Однако всякая религия, как и современный Ислам, потеряли свою чистоту и естественную красоту из-за амбициозных устремлений политических деятелей, бестолковых религиозных лидеров и бесплодного усердия невежественных аскетов. Видимо, в силу влияния подобных обстоятельств пост у древних общин стал рассматриваться как средство наказания, как средство умиротворения разгневанных богов, как средство обуздания жизненных сил и естественных желаний человека, как оплакивание участи предков, подвергнутых наказанию или утерявших могущество. Так пост превратился для людей в наказание за гнев богов, в средство порабощения духа и его вечного заточения во тьме предрассудков.

Мы, мусульмане, благодарны: благодатью Ислама мы были спасены от рабства в плену гнева богов, свет Священного Корана вывел нас из тьмы заточения во мраке предрассудков. Исламский пост – это не признак рабства духа, это проявление главенства и власти человека над его желаниями, это главенство человеческой воли над всеми другими силами. Исламский пост не является формой оплакивания унижения и бедствий, обрушившихся на головы предков, или утерянной силы и могущества, как это происходит в иудейском посте. Это победа духа над желаниями, устремлениями, похотью и т.п.

Исламский пост не предназначен для угнетения жизненной силы, для ослабления здоровья и организма. Он служит укреплению воли человека, приучает человека господствовать над его желаниями. Какими бы сильными не были фантазии и желания человека, только способность управлять ими делает человека настоящим человеком. Это и есть основа доброго нрава и самой чести быть человеком. А победа над угнетенными желаниями и сломленными инстинктами – это не победа, а поражение. Это трусость, совершенно несовместимая с Исламом.

Выше я уже приводил свою мысль о том, что выражение “на определенное количество дней” оставляет открытым вопрос о точном количестве дней поста. По моему мнению, эта проблема не уточняется даже аятом, гласящем о месяце Рамадан как о месяце поста. И, кажется, что так или иначе я доказал эту мысль. Представляется верным и предположение, что выражение “на определенное количество дней” должно быть признано в качестве указания на те регионы планеты, где долгота дня и ночи превышает среднепланетарную, где недели и месяцы не поддаются обычному исчислению, с тем, чтобы сохранить всеобъемлющий, всеохватный характер Священного Писания. Я заявляю также, что в таких местностях особенность Рамадана, конечно же, неизбежно теряет свою уникальность.

Теперь же представлю на суд читателей одну гипотетическую проблему: предположим, что на самом полюсе или в приполярных областях живут мусульмане. Как мы уже говорили, в таких краях день длится от трех-четырех месяцев до семи-восьми месяцев. Будет ли пост обязательным в этих краях именно в месяц Рамадан и будет ли обязателен пост вообще? Эта гипотетическая проблема наряду с двумя другими проблемами описана в книгах“Ма`рифат-намэ” («Книга Познания») и “Джахон-намэ” («Книга Мироздания») в качестве “трех проблем, на которые не имеется ответа”.

Проблема относительно поста на полюсах и прилегающих к ним областях является очень важной. Но она не настолько сложна, что не может иметь своего решения. Согласно однозначному наставлению Священного Корана, пост в таких регионах никогда не является обязательным, ибо он установлен в качестве такового только на определенное количество дней, то есть там, где дни и ночи по своей долготе сопоставимы друг с другом. Но в силу географии на полюсах, где год состоит из одного дня и одной ночи или в холодных областях приполярья, где дни и ночи длятся на протяжении недель и месяцев, привычный пост, из-за своей ограниченности по времени в днях, конечно же, исключен из жизни обитающих там людей. Ведь человек не может оставаться без пищи и питья на протяжении очень долгого времени. Всего два-три дня голодания, и вот – человек слаб, он уже на пределе своих сил. Потому-то Священный Коран божественно точными формулировками исключил таких людей из круга постящихся.

Как поститься на крайнем севере?

По моему мнению, аят об “ограниченных днях” в весьма очевидной форме выражает эту истину. А аят “И ешьте и пейте, пока не станут различимы белая нить  и черная на заре и затем завершайте пост до вечера”(2:187) полностью устраняет все возможные сомнения. Ибо может ли идти речь о белой нити, черной нити, рассвете, ночи и разговении-ифтар там, где дни длятся неделями и месяцами? Вне всякого сомнения, это повеление относится специально к тем регионам, где смена дня и ночи происходит в обычном порядке.

Шариат, ради облегчения жизни ограничивающий количество обычных дней поста, конечно же, ни под каким видом не наложит на человека голодание и жажду, которые он был бы не в силах перенести. Столь сильный голод и жажда для человека не будут ни поклонением, ни средством воспитания. Для него, осведомленного о подлинном духе Ислама, такая истина, конечно, является очевидной и неоспоримой.

Я пришел к мысли об исключении из сферы аятов о посте полярных областей по указанию божественно точных формулировок Священного Корана. К этой мысли меня подвигли необходимость сохранения действенности и актуальности обоих аятов о посте, необходимость избежать превращения их в бессмысленное нагромождение слов.

Эта мысль абсолютно соответствует строю и смыслу Священного Корана. Полагаю, что она достойна большего развития и не должна остаться лишь догадкой или предположением, поскольку метод предположения не является способом движения, верность которого могла бы быть подтверждена аргументами Священного Корана и Сунны Пророка. Кроме этого, метод предположения, в силу отсутствия в нем последовательного порядка, никоим образом не может быть приемлемым с точки зрения Шариата.

Несмотря на то, что в определении времени намаза разрешается поступать по предположению, вопрос поста не может решаться таким же образом. Между этими двумя столпами существует большая разница. Ибо в намазе основой и сутью являются продолжительность, непрерывность. Его пятикратность – великое облегчение, данное Господом. Но в посте основа и суть – это количество дней. Ибо прием дозволенной пищи и питья в любую минуту обычного времени является мубах, а воздержание во время поста – прямо противоположно. Для последнего требуется доказательство, как и для его продолжительности. Если его продолжение в границах, указанных Господом невозможно, то, по моему мнению, пост, который устанавливается домыслом, никоим образом не может являться поклонением.

В Коране говорится: “И кто из вас болен или находится в пути, то некое число последующих дней”.(2:185) Прежде всего следует обратить внимание на чудный строй сего аята. Если бы эти слова были высказаны человеком, то, вероятно, он бы не уделял столько внимания строю предложения. Здесь мы приведем слова исламского философа Абу-аль-Аля, подходящие для этого случая: «Пойми своего брата в том, что ты желаешь, и не будь буквоедом, выясняя, как ты сказал там: “О, горячо” или “О, горячий”. Цель говорящего – сообщение, которое он хотел донести, но среди людей есть таковые, которые начинают извращать смысл сказанного».

Поскольку аят является словом Благородного Корана, в сверхъественность которого мы веруем, то нам прежде всего следует обратить внимание на его строй, на порядок и взаимные связи составляющих его элементов, на различия, имеющиеся в похожих друг на друга предложениях. Иначе слова, сказанные в толкованиях этих аятов, не будут иметь веса и ценности.

Если возможно выбрать такие выражения, как, например, “и кто был болен из вас или был в странствовии”, где оба объекта выражены через качество или оба выражены действием, как, например, в выражении “и кто болел из вас или путешествовал”, то почему в первой половине выбрано выражение “и кто был болен из вас”, а во втором случае – “в пути”?

По моему мнению, выбор предложенного порядка в двух похожих предложениях, что приведены выше, вызван необходимостью подчеркнуть действительность, факт путешествия, а в случае с болезнью – ее вероятность и достаточность в качестве уважительной причины.

Слово “каана” в таких случаях свидетельствует как о действии, так и о процессе. И, конечно, это выражение подразумевает в том числе и установленную болезнь, и болезнь, которая может возникнуть из-за поста. Иными словами, уважительной причиной являются как сама болезнь, так и вероятность ее возникновения вследствие поста.

Выражение “в пути” (‘аля сафарин), согласно своей конструкции, доказывает состояние путешествия де-факто. Уважительной причиной является только фактическое состояние путешествия, но путешествие, ожидаемое или вероятное в будущем, не может быть поводом для разговения сегодня, т.е. до его начала. Положение о том, что “в путешествии принимается во внимание только действие, а в случае болезни учитывается как ее фактическое наличие, так и вероятность ее”, несмотря на свою краткость, является очень важным с точки зрения науки фикха.

Каждое обязательство является таковым, т.е. обязательством, когда существует такое условие, как способность выполнить его. Но подразумеваемая Шариатом способность обусловлена не только физическими возможностями человека, но и мерами по предотвращению возможного вреда.

Шариатское понятие дееспособности включает два аспекта: 1) здоровье человека и его членов, его нормальное физическое самочувствие; 2) отсутствие вероятности нанесения вреда и ущерба вследствие совершения того или иного действия. Если какое-либо деяние, которое человек способен выполнить собственными силами, способно нанести ему вред, то в этом случае дееспособность, по Шариату, отсутствует. Хаджж, способный повредить здоровью человека или его благосостоянию, кыям, способный повредить самочувствию, или пост, который, обычно отрывает человека от труда и обычных дел, – ни одно из этих действий не содержит шариатского понимания дееспособности.

 Я уже сказал, что все описанное выше заключено в выражении “а кто из вас был болен”. Это – твердо установленная в исламском законе истина. Любое обязательство является непременным только для того, кто способен его выполнить. Условием выполнения являются здоровье и защищенность от вероятного вреда.

Такова наша вера в священность Ислама, в его легкость для исполнения, в мудрость Шариата. Было время, когда выдающиеся мутакаллимы говорили о том, что в священном Коране имеются указания на допустимость возложения на человека того, что неисполнимо. История об обязании Абу-Ляхаба верой воспринималась этими мужами как неоспоримое свидетельство, не имеющее ответа. Существование невыполнимого обязательства, в свете этих свидетельств, оставалось весьма щекотливой проблемой, которая определяла содержание книг по каламу. У тех, кто стал слепо следовать каламическим книгам, вся литература стала полна подобными проблемами. Так, вопрос о невыполнимом обязательстве достиг в Шариате статуса богословской проблемы.

Меня поражает, с одной стороны, невежество мутакаллимов и факихов, следующих своим измышлениям, а с другой стороны – их смелость, не умещающаяся в границы благопристойности.

Поражаюсь их невежеству: ибо если такие аяты, как “Воистину, не уверует никто из твоего племени, кроме тех, кто уже уверовал”(11:36), говорят о бессчетном количестве людей, и если существуют такие аяты, как “И не увеличивается количество людей, даже если верующие сильно этого желают”(12:103), то ради чего нужно было зацикливаться на истории, связанной с Абу-Ляхабом? Поражаюсь их бесстыдной смелости: ибо если Законодатель – не тиран и не мучитель, как оправдать “наложение невыполнимого обязательства”? Не сумасшествием ли будет требовать исполнения невыполнимого? Не тирания ли это, когда от человека требуют невозможного?

Вера или неверие Абу-Ляхаба и, вообще, всякого другого человека – это личное дело каждого. Обязывание к вере тех, кто по своей воле избрал неверие, – это не наложение неисполнимого, а наставление-хидая. А выражение “Да последует он в Огонь, вздымающий пламя!”(111:3) касается всех людей. Здесь нет ничего, что превращало бы обязывание верой в неисполнимое обязательство.

Согласно нашему убеждению, Законодатель мудр, он не требует невыполнимого, Он милостив, Он не налагает на человека того, что ему трудно было бы исполнить. Обязывание к чему-либо, выходящему за грани возможного, – это тирания. Наложение бесполезных обязательств – только вредительство. Все, предписываемое Шариатом – легко исполнимо для человека. Все это – прекрасные действия, несущие пользу самому человеку.

В настоящее время между западным и исламским миром существует большая разница. Один из этих миров утвердился на троне господства в [международной] политике и всевластия и намерен никогда больше не покидать его. Он захватил все имеющиеся на земле природные кладовые и присвоил себе все могущество и силу. Второй из этих миров, подобно невольнику, лишен возможности участвовать в [международной] политической жизни, стал неспособным управлять своими делами по своему усмотрению, насильно лишен возможности расходовать по своему желанию свое имущество в своем же жилище. Подобно рабу, он повсеместно оказался под чуждым управлением.

          Конечно же, у этого явного различия состояний есть своя причина. Второстепенные причины этого могут быть сколь угодно разными, но главная причина тем не менее всего одна. Только показать эту главную причину открыто очень трудно. И вообще, определение истинных причин исторических событий и общественных состояний является трудным делом. Западный мир проявил старание и усердие. Силой наук и просвещения он подчинил себе и природу, и все народы Земли. В то же время мир Ислама не развивался, он бездельничал и оставался в невежестве. Поэтому, когда западный мир прогрессировал, мир Ислама катился вниз.

          Является ли это главной причиной? Если да, то в чем причина того, что один усердно трудился, а другой бездельничал? Наука и просвещение стали развиваться в западном мире приблизительно в конце восьмого века. Но почему этот начавшийся так давно процесс на протяжении веков не мог набрать силу? Почему он, однажды начавшись, все слабел и слабел? Почему до начала XVI века не могло оживиться просвещение? Почему не обрели широты и размаха признаки и достижения прогресса?

          В начале XVI в. благодаря благотворному влиянию начавшейся в Германии Реформации мысль и разум западного мира были освобождены из под гнета духовенства. Науки и просвещение смогли вздохнуть свободно.

          Реформация, которая возникла на почве небольших [религиозных] проблем, очень быстро усилилась, расширилась и дала западному миру важные блага: человек добился [признания] своей человеческой природы, разум добился [признания] своего первенства и приоритета, самостоятельности, свободы и принятия его как практически значимой силы. После этого человеческий разум стал быстро осваивать бескрайние просторы материального мира и открывать все новые кладовые и тайны природы. Творческие потенции и практические возможности людей освободились из удушающих объятий католицизма. Человек стал усердно двигаться по пути наук и практической деятельности. Поэтому в последующие века после Реформации так легко проявились прогрессивные явления, которые были невозможны в эпоху, когда разум был заперт в стенах церкви и руках духовенства.

          Благодаря освобождению разума из угнетающих пут церкви западный мир ступил на путь прогресса. В то время [учащиеся] мусульманских медресе были заняты чтением толкований и комментариев к каламическим [догматическое богословие] книгам. Мусульманские богословы были увлечены написанием [таких] толкований и гордились этим. В то время разум и мысль мусульман были пленниками в руках факихов [мусульманских правотворцев], слепо подражавших установлениям древних авторитетных богословов и возгордившихся мутакаллимов [догматистов]. Видимо, именно из-за влияния застоя, поразившего головы всех мусульман, мир Ислама лишился жизни, застыл без движения!

          Дни, когда на арену истории ступил великий реформатор Мартин Лютер совпали со временем, когда Османским государством правил величайший из всех правителей этой страны Сулейман Кануни [Справедливый]. Это значит, что христианские государства тогда были слабее исламской державы. Но благодаря деятельности великого обновителя Мартина Лютера христианский мир ступил на путь прогресса, а мир Ислама под влиянием исповедовавших каламические догмы шейх-уль-Исламов [официальных духовных чиновников], таких, например, как Ибн Кямал, Абу ас-Сугуд, был низвергнут в пропасть застоя. Иными словами, мир Ислама покатился назад по причине того, что оказался плененным и скованным разум.

          Мусульманский философ, слепой поэт Абу аль-Аля [аль-Маарри], предупреждая об этом ужасном историческом будущем, словно истинно пророческим языком писал в «Обязательности необязательного» [«аль-Лузумият»]:

Они развивались, но мы дремали.

Когда мы катились назад, они трудились.

Конечно же, дороги прогресса идут мимо

Наших лежбищ невежества.

          Если плененный разум лишается права свободно мыслить и выносить решения, то сковывается и практическая активность, деловитость. Когда человек поражается болезнью безделья, то даже самые ничтожные вещи обязательно оказывают на него свое негативное влияние.

Наверное, поэтому идеи, рожденные в затхлых кельях дервишей и распространенные ими, проповеди, звучавшие с минбаров мечетей и всегда проклинавшие мирскую жизнь, взгляды аскетов и отшельников, всегда искавших счастье в нищете и лишениях, суфийская философия, везде ощущая следы сатаны, — смогли оказать влияние на страдавший в неволе разум мусульман.

          Поэтому ум и тело исламского мира оказались без дела. Поэтому, когда западный мир развивался, мир Ислама катился вниз. Поэтому между западным и исламским миром возникла большая разница. Поэтому один добился чести лидерства, а другой погряз в отсталости и позоре.

Такова моя позиция в этом вопросе. Этот взгляд занял место в моем сердце благодаря размышлениям о политической и культурной истории Ислама. Этот мой взгляд окреп благодаря чтению трудов ученых, которые писали о причинах сегодняшнего положения и мерах по их решению.

Подталкиваемый этой усилившейся в моей душе верой, я решил что-то делать. Все, что я написал, все, что сказал, все это делалось по указанию этой моей убежденности. Всем, что я говорил и писал, преследовал только одну цель: освобождение разума и мысли, разрушение преград, воздвигнутых мазхабами [правовыми школами Ислама и различными течениями теологической мысли], преодоление слабости нашей воли и [приземленное] желаний. Иными словами, моей единственной целью было освобождение разума и преодоление приземления наших устремлений. Ибо главной причиной современного положения мира Ислама является скованность разума и слабость воли.

          Я без всяких сомнений и колебаний верю в то, что Ислам — истинная религия, что он величествен и священен. По моему мнению, учение такой священной религии, как Ислам, никаким образом не может быть ограничено узкими рамками мелких мазхабов. Ограничение Ислама такими тесными границами, несомненно, является недостатком. В этом вопросе я, конечно же, отвергаю мазхабы.

          В Исламе разум не был ограничен, он был свободен и почитаем, как величайший Божий дар. В мусульманских государствах свобода разума и мысли были первичными, это было естественным правом. В эпоху наших древних священных праведных предков не было традиции насильного навязывания [верующим] одного из мазхабов. Такое бедствие, как безумие и дикость, выражавшееся в ограничении [роли и места] разума, сужении его возможностей, враждебном отношении к науке и просвещению, в проклятии мыслителей, обвинении всякой свободы в безбожии, судя по всему, проникло в учения мутакаллимов в качестве наследия ужасных религиозных судилищ инквизиции, которая в течение семи веков царствовала в католическом мире. Ибо такое безумие, такая дикость совершенно не могут возникнуть из духа Ислама.

          Варварство судов инквизиции легко проникли в отравленную [греческой] диалектикой кровь мутакаллимов и их сердца, горевшие желанием принуждать, запугивать и преследовать. Мутакаллимы, именем религии, заставили принять эти дикости в мире Ислама. Эти бедствия, претворенные в жизнь и внедренные в практику именем религии, укоренились в головах и сердцах. По моему мнению, именно так были пленены разум, воля и [духовные] потенции мусульман. Эта несвобода основной стала причиной всех последующих смут и бедствий.

          Освобождение из плена есть главное и единственное условие для оздоровления. Если не будут освобождены разум и воля, все иные способы и меры будут бесполезны и не дадут результатов.

          Поэтому я присоединился к течению мысли, провозглашающему свободомыслие. Я стал отвергать ограничения, искусственно воздвигнутые и намеренно навязанные представителями мазхабов. По многим вопросам я смело выступил против приверженцев мазхабов. Это делалось не для того, чтобы обвинить древних великих ученых в допущенных ошибках, а для того, чтобы показать мою твердую веру и убежденность в свободе разума и мысли, в широте Ислама и его величии.

          Я счел этот образ действий и это кредо обязательным для себя. Это казалось мне началом, преддверием нашего освобождения. Это был единственный способ действий, который наиболее полно соответствовал нашим сегодняшним задачам и нуждам. Не было сомнений в том, что по отношению к будущему он не несет вреда, но только пользу.

          Остерегаясь, что литературно-художественные произведения, которые я мог бы написать силой своего художественно-литературного дара, мысли, которые я мог произвести работой моего мозга, чувства, которые могли излиться из моей души, конечно же, могут быть неглубокими, я избегал написания литературных сочинений. Внушение в души читателей мелких и банальных идей, низких чувств, по моему мнению, стало бы отравлением их чистых сердец и не принесло бы пользы.

          Желая разрушить утвержденные мазхабами установления, ограничивающие разум, волю и мышление человека, я провозгласил и показал российским мусульманам довольно много проблем и вопросов. Конечно же, цель моя была благой. Если бы я достиг этой цели, то ее благо и польза, конечно, были бы велики. Все эти вопросы были в той или иной степени важны и актуальны. Они были важны тем, что могли улучшить наше общественное положение, могли возвысить учение Ислама и [восстановить] его величие. В них невозможно было найти какой-нибудь вред, ибо каждая из тех проблем, вне всякого сомнения, стояла выше амурных рассказов и любовных романов и, в общем, всех произведений эротического толка.

          Заканчивая, я решил представить мое отношение к нашей современной литературе.

          На мой взгляд, язык нашей литературы не совсем правильный. В литературных произведениях в большом количестве обнаруживаются грамматические, синтаксические и стилистические ошибки. Если эти огрехи, возникшие из-за беспечности современных наших литераторов, пристанут к нашему языку, то язык, развивавшийся в руках наших предков, станет деградировать. Ветви общетюркского древа, произрастающие из одного корня, никогда не смогут дать плодов единства, а дальнейшее движение вперед будет все больше и больше разъединять [тюркские народы].

По моему мнению, тенденции нашей современной литературы не отвечают нашим нуждам. Амурные рассказы, любовные романы и переводы художественных произведений других народов и вообще ни одно из произведений, написанных в духе эротизма (что отдалаяет их от серьезности и приближает к бесстыдству), совершенно не соответствуют нашим потребностям.

          В западном мире имеется все. Если во время нашей всесторонней слабости во всех отношениях, когда не можем удовлетворить ни одной из своих нужд, мы будем следовать за развлечениями и праздностью Запада и не будем прислушиваться и присматриваться к настораживаюим явлениям и вещам, провозглашаемым в западном мире тревожным языком «горького опыта», и если будем смотреть сковзь пальцы на причины прстоянно растущей преступности, порочности, бесстыдства, социальных болезней, то наше будущее не обрадует нас.

          Требованиям нашего современного состояния больше соответствует обогащение нашей литературы серьезными произведениями, усвоением собственными силами только необходимых нам научно-технических и промышленных достижений Запада. Сейчас необходимо, хотя бы на время отложив в сторону западные игры, развлечения и праздные романы, воспитывать наших детей в духе деловитости, приучать их к торговле, коммерции и сельскохозяйственному труду.

          Я считаю, что иного пути для нашего спасения и прогресса нет.

Источник: Статья из книги М. Бигиева «Несколько вопросов вниманию народа» (Казань, 1912). Перевод А. Г. Хайрутдинова, составителя сборника «Наследие Муса Джаруллаха Бигиева»