Газета Аль-Минбар
Энциклопедический словарь
Лекции
Время намазов на сегодня

Дамир Мухетдин выступил с докладом на I Международном форуме «Богословское наследие мусульман России»

По благословению муфтия шейха Равиля Гайнутдина первый зампред Духовного управления мусульман РФ, ректор Московского исламского института выступил с докладом на тему «Истоки и цели религиозного обновления» на I Международном форуме «Богословское наследие мусульман России», которое проходит в Болгарской исламской академии (Республика Татарстан).

Организаторами мероприятия выступают: Министерство науки и высшего образования Российской федерации, Болгарская исламская академия и Казанский федеральный университет. В числе партнеров – Духовное управление мусульман РФ.

В форуме принимают участие: заместитель начальника департамента по взаимодействию с религиозными организациями управления администрации президента Российской Федерации по внутренней политике Алмаз Файзуллин, заместитель премьер-министра Республики Татарстан Василь Шайхразиев, советник председателя Всемирного совета мусульманских сообществ Насер Мухаммед Ариф, ректор Болгарской исламской академии Данияр Абдрахманов, а также  учёные-богословы, исламоведы, теологи, религиоведы, историки, представители научных и образовательных организаций, студенты, религиозные и общественные деятели.

Форум проходит в рамках реализации Плана мероприятий по обеспечению подготовки специалистов с углублённым знанием истории и культуры ислама в 2017–2020 гг., утверждённого распоряжением Правительства Российской Федерации от 18 ноября 2016 г.

Цель форума – консолидация усилий научного и экспертного сообщества, общественных и религиозных деятелей в обсуждении и решении актуальных проблем сохранения, изучения и развития традиционных исламских духовных ценностей мусульманских народов России, вопросов развития отечественного исламского богословия и исламского образования, укрепления культурно-цивилизационного и межрелигиозного диалога в условиях современной России и глобализации в мире.

Предлагаем вашему вниманию выступление Дамира Мухетдина:

 

Истоки и цели религиозного обновления

 

Предельная и, по сути, единственная задача обновления – не оспорить, разоблачить или же обесценить нашу историческую действительность, а показать, что для неё всегда возможно новое начало – начало нового опыта, новых идей и поступков. Что исламская традиция всё ещё не подошла к концу и не исчерпала себя в этом мире. Обновление, которому посвящено моё выступление, является свидетельством свободы, а не примером произвольности, беспочвенного изобретательства либо утопического мышления. Существуют и иные трактовки или, скорее, версии обновления. Сегодня уже никому не кажется удивительным тот факт, что порой язык даёт одинаковые названия двум совершенно разным феноменам – феноменам, между которыми пролегает целая бездна. К сожалению, это напрямую касается и нашей темы.

Так, обновлению в духовной жизни по-настоящему противостоит не возвращение, не почва и не традиция, а само же «обновление» – точнее, его ложный образ в качестве разрыва с прошлым. Его пренебрежительно именуют «обновленчеством» или «прогрессизмом», имея в виду неуёмную тягу к новому ради самого нового. Проблемы возникают тогда, когда эту тягу начинают неправомерно отождествлять с любым движением к обновлению. Крайне важно устранить данный предрассудок, даже если это потребует от нас непрерывного обращения внимания на ряд очевидностей.

Охота на новое управляется любопытством, скукой и праздномыслием. Тем самым она служит вовсе не новому, а лишь бесконечному устареванию всего, к чему прикасается одержимый ею человек. Идеология «новизны во что бы то ни стало» не знает опыта подлинной новизны – опыта, когда всё существующее оказывается новостью о собственном богатстве и неисчерпаемости. Она роковым образом утратила способность видеть мир в перспективе события. События непрестанного обновления дара Божественной милости. И в той же мере: События человеческой истории, в котором человек признаёт свою историчность  и ответственность за собственную историческую судьбу. Такое событие можно, пожалуй, назвать «ренессансом», если заранее не ограничивать данное понятие каким-либо частным случаем. Например, Итальянским Возрождением или пресловутой «нахдой» XIX-XX веков.

Едва ли будет ошибкой считать «ренессансом» (а именно: «ренессансом» единобожия, авраамической традиции и попросту религиозной свободы) и саму миссию Пророка. Здесь интересно замечание, высказанное некогда Мухаммадом Икбалом: «Пророчество в исламе достигает своего совершенства в обнаружении необходимости собственного упразднения». Продолжив дело своих предшественников, пророк Мухаммад завершил пророческий цикл, чем ознаменовал эпоху человеческой свободы в делах религии. Эпоху, когда человек остаётся наедине с собственным риском, знанием и незнанием; когда ему одинаково доступны падение в пропасть или подъём к совершенству. В этих условиях пробуждение духовного опыта зависит уже не от «сверхъестественного чуда», а от чуткости религиозного чувства, т. е.  совести.

Как справедливо отмечает Фазлур Рахман, с исламской точки зрения «совесть» занимает центральное место во взаимодействии верующего с высшей реальностью. В данном случае речь идёт об арабском понятии «таква». В Благородном Коране, в частности, сказано:

«Если бы жители селений [язычники Мекки и другие] уверовали и приобрели себе такву, Мы раскрыли бы перед ними (всю) благодать с неба и земли (К. 7:96).

«Таква» – это потрясение оснований, «страх», не похожий на страх перед чем-то конечным. Внезапное озарение, что право последнего суда, от которого нельзя уйти в темноту, принадлежит не тебе. Этот «страх», в отличие от прочих, не сковывает, а освобождает – освобождает для жизни самим собой. Для жизни в согласии с человеческой ал-фитра – нашей исходной природой «наместника». В состоянии «таквы» мы оказываемся окликнуты и приведены к пониманию того, что отклоняемся от «своего» прямого пути, а значит находимся во власти идолов. Тадждид, или религиозное обновление, оказывается одновременно обязательной предпосылкой и следствием таквы. 

Именно здесь, а не в каких бы то ни было идеологических установках, следует искать первичный исток духовной потребности в тадждиде. Тадждид расчищает завалы обессмысленных форм традиции, слепая передача которых препятствует пониманию их руководящих принципов, их сути, и загораживает для нас главное. Без этого понимания мусульманская община не способна исполнить своё предназначение – руководствоваться духовно-этическими принципами Корана в утверждении благого мирового порядка. Таким образом, тадждид – необходимое условие, чтобы механическое «руководство» повторения сменилось открытостью кораническому руководству. Однако и сам тадждид не может  проистекать из чего-либо иного, кроме как из предварительного опыта таквы, заставляющего усомниться в однозначности и безусловности ряда некогда принятых решений.

Итак, обновление невольно оказывается возвращением к «почве», «истокам» или «основам» ислама, но возвращением уникальным – чуждым обычному повторению. Тем возвращением, которое не под силу совершить ни одному последовательному «традиционалисту» или так называемому «фундаменталисту». И об этой уникальности я хотел бы сказать несколько слов.

Прежде всего, это возвращение к тем «истокам» ислама, которые раскрываются  именно в ситуации таквы. Это не какой-то конкретный отрезок времени в прошлом, а «подвижное основание» ислама, которое равным образом принадлежит его прошлому,  настоящему и будущему. «Сверх-историческое» значение фундаментальных исламских ценностей всегда имеет исторически-конкретную форму, что придаёт смысл нашим научным исследованиям и позволяет использовать любой методологический подход, адекватность которого мы сумели обосновать. И всё же никакое исследование само по себе не силах обратить человека к голосу совести. Следовательно, в процессе религиозного обновления происходит такое «возвращение к истокам», которое совпадает с «возвращением к самому себе». К своему началу в качестве наместника, направляемого указаниями единственного Правителя.

Иначе говоря, религиозное обновление требует особой интерпретации священного текста, при которой мы сами подвергаемся «интерпретации» со стороны Корана. Тадждид возвращает чрезмерно абстрактным проблемам герменевтики связь с коренными вопросами нашего существования: как на индивидуальном, так и на коллективном уровне. Он позволяет переосмыслить универсальность ислама как способность «осваивать» любую новую эпоху. Только подобная универсальность может быть руководящей – в остальных случаях мы, скорее, обманываемся – и не столько руководствуемся Кораном, сколько принуждаем себя к этому. Причина данного принуждения, итог которого – лицемерие или фанатизм, сокрыта в ущербном читательском опыте. В том, что мы оказались неспособны представить такое прочтение Корана, которое бы с самого начала явилось нашей совести в качестве руководства.

Тем не менее нельзя забывать, что принцип: «И да не будет никакого принуждения в религии» (К. 2: 256), – распространяется и на нас самих. Мы поставлены на земле наместниками, но не тюремщиками или надзирателями (даже для себя; и речь, разумеется, идёт не об аскетической дисциплине). Мы не вправе принуждать себя руководствоваться чем-то в качестве Божественного повеления, поскольку сам факт принуждения противоречит сущности веры; а узнанное Божественное повеление и так не требует внешнего принуждения к исполнению. Следовательно, если у кого-то получилось заставить себя «уверовать» во что-то, то это не имеет никакого отношения к такве, зову совести и религиозной вере в целом.

Из этого можно сделать вполне закономерный вывод: любое обновленческое движение, поистине достойное такого наименования, должно не препятствовать личному тадждиду верующих. Не мешать исполнению обязанности каждого верующего «верить в разуме». Обновление не происходит, когда один догматический каркас заменяется другим, просто более «новым». Обновление – это уход от догматизма, таклида и принуждения, но не отказ от религии и традиции. В отличие от традиционализма, сакрализующего созданную людьми традицию, тадждид (в том числе неомодернистский) пытается обнаружить её живое содержание и не удовлетворяется готовыми ответами, если те ничего уже не говорят современному верующему.

Живое исламское предание многоаспектно и пластично, т. е. умеет принимать и хранить бесчисленное множество форм (хотя, разумеется, не любых). Благодаря этому оно может претендовать на универсализм без обобщённости и на плюральность без релятивизма. Оно всё ещё продолжается в нас и о нём не сказано последнего слова. Целью религиозного обновления является сохранение подобной пластичности, ведь, как известно, пластичное может оставаться собой лишь изменяясь и не позволяя себе застыть. Тадждид утверждает «новое начало» религии в способности религии раскрывать нечто новое, в её способности вдохновлять и руководить. «Новое начало» религии – это уникальное для этого места и времени «вечное» начало религии. Убедительное доказательство её непреходящей актуальности.

Пресс-служба ДУМ РФ

Дамир Мухетдин выступил с докладом на I Международном форуме «Богословское наследие мусульман России» Дамир Мухетдин выступил с докладом на I Международном форуме «Богословское наследие мусульман России» Дамир Мухетдин выступил с докладом на I Международном форуме «Богословское наследие мусульман России» Дамир Мухетдин выступил с докладом на I Международном форуме «Богословское наследие мусульман России» Дамир Мухетдин выступил с докладом на I Международном форуме «Богословское наследие мусульман России» Дамир Мухетдин выступил с докладом на I Международном форуме «Богословское наследие мусульман России»

Написать комментарий:





Комментарии:

Пока нет комментариев

Ваш вопрос имаму-мухтасибу
* Ф.И.О.:
* E-mail:
Ваш телефон:
Вопрос: